CCII.

      Я бросил всё — умей остановиться,

      Уйти красиво, не пытаясь стать,

      Оставить разочарованье в лицах -

      На пике славы — мог ещё играть,

      Но ты-то знаешь — ты уже в закате,

      Останешься — и будет лишь больней,

      А так — чуть попечаляться утрате,

      Но и запомнят — в блеске всех огней.         

• Редактировать
 
• Удалить

CCI.

                Кончен труд, можно и отдохнуть бы -

                Но внутри дятел не задремал,

                И опять за работу, и снова -

                День и ночь — бесконечный аврал.

                А в тот день, когда скажешь: «Я сделал!

                Не смогу я уж лучшем собрать!»

                Можно смело ложиться в могилу,

                Смысл исчез. Только и помирать. 

• Редактировать
 
• Удалить

CC.

                  Вот уж и осень, шурша, подобралась,

                  Холод ночной пробирает, звеня,

                  От хлебных нив только пашня осталась,

                  Солнце всё ниже, зенит наклоня,

                  Поздно встаёт, и всё раньше заходит,

                  Ветры с востока листвою шуршат,

                  Дождь моросящий никак не проходит,

                  Чуть приоткрыв за окошком закат.

• Редактировать
 
• Удалить

CXCIX.

               Я ищу тебя в порывах ветра,

               И на ниве сжатых колосках,

               В проблесках ночного в звёздах неба,

               И в тенях рассветных на холмах,

               Только вот в земле искать не стану,

               Там тебя я точно не найду,

               Не отдам правдивому обману,

               На такую встречу не пойду.

• Редактировать
 
• Удалить

CXCVIII.

        В стенах четырёх свои дни коротал я,

        И вроде бы жил, даже ел или спал,

        И что за стенами — так знать и не знал я,

        И время текло, будто маятник встал,

        Но вышел за стены, и мир я увидел,

        Ослепли от яркого света глаза,

        Я слушал, и нюхал, и трогал, и видел,

        Как в первый раз в жизни бушует гроза.        

• Редактировать
 
• Удалить

CXCVII.

            Двадцать веков. Всё так же молча жду я,

            Когда гонец прибудет с далека,

            Он уж забыл — давно забыл, не чуя,

            О мерзости, что сотворил тогда.

            Да, их потомки мерзость уж не помнят,

            Да только я ничто не позабыл,

            Пускай прибудет — я-то им напомню...

            Я ждать умею, накопивши сил.                     

• Редактировать
 
• Удалить

CXCVI.

                Не пытайся чужою жить жизнью -

                Он её проживёт без тебя,

                Не пытайся чужой понять мыслью -

                Та, что есть, это только твоя.

                По тебе эта сшита одежда,

                Даже коль надоела тебе,

                Есть свой свет, и своя есть надежда,

                Не крути ты настройки в судьбе.

• Редактировать
 
• Удалить

CXCV.

            Воина взять не оружьем,

            Ибо силён и умён, 

            И не подкосишь измором -

            К голоду он приучён,

            Но покорится он неге -

            Ласке и яствам, огню,

            И будет пленным на бреге,

            Где ждал он битву свою.

• Редактировать
 
• Удалить

CXCIV.

      За тобой идёт неотвратимо,

      И настигнет — здесь, или вон там,

      Тихо, молча, и пока — незримо,

      Как судьбы подкошенной стрела,

      Молча, заметая след, уходишь,

      Зная — всё равно его возьмут,

      И вокруг себя не огородишь,

      И скрываться — твой напрасен труд.                

• Редактировать
 
• Удалить

CXCIII.

              Куда же мне деться? Проклятье призванья,

              И нету покоя ни здесь, и ни там,

              Сильнее всех бед — на разрыв испытанье,

              Как-будто злой рок ухмыляется нам.

              Я в дальней дороге мечтаю о доме,

              И путь предо мною уже надоел,

              Но дома я вновь вижу сон о дороге,

              И дом оставляю, — таков мой удел.