LXVIII.

                   И вот место вновь незнакомо,

                   И надо опять привыкать, -

                   К чужому пока ещё дому;

                   И как неудобна кровать!

                   Льет время, и ночь ждёт рассвета,

                   И сна нет, хоть нету и сил.

                   Привычное брошено где-то,

                   Как птицей, что дом свой не мил.

LXVII.

                   Проходит время. Буря поутихла.

                   Зарубцевались раны на душе.      

                   Засохла роза, что давно поникла,

                   И в мусорку отправлена уже.

                   И ваза на столе стоит пустая,

                   Давно в ней нет прекраснейших цветов.

                   Лишь память — хоть поблёкла, но живая,

                   Их краски восстанавливает вновь.

LXVI.

                Твой ответ из коротких гудков на моём телефоне,

                И молчанье в сети на запросы из лички висят.

                Силуэты соседних домов на сплошном сером фоне,

                И дождей нудных капли весь день за окном моросят.

                Почему я привык так упорно стучаться в закрытые двери?

                Верить в чудо, но там где таких не бывает чудес?

                Надо бросить немедля, но я всё надеюсь и верю,

                Но в ответ — только дождь. И гудки. И молчанье в л/с. 

LXV.

              Мы расстаёмся, исчезнем навечно,

              После всего нам друзьями не быть.

              Время не лечит, хоть и быстротечно,

              Прошлое фарсом уж не повторить.

              Если уж рвёшь — обрывай, всё что было,

              Не оставляй ничего за собой.

              Время уходит, оно не застыло,

              Рвутся остатки от нити живой.

LXIV.

                  Тяжело в последний раз прощаться,

                  Уходить, чтоб не вернуться вновь.

                  Больше в вечной верности не клясться,

                  И не говорить уж про любовь.

                  Всё, что было, памяти оставить,

                  Всё, что будет, горечи разлук.

                  Всё, что в настоящем — не исправить.

                  Всё — теперь ты просто друг.

LXIII.

                    Мы снова стоим у причала,

                    А мимо буксиры идут,

                    Осталось нам вместе так мало -

                    И врозь два пути вновь пойдут.

                    Курортников рядом немало,

                    И полночь близка на часах,

                    Мы снова стоим у причала -

                    Тогда, лет пятнадцать назад.

LXII.

            Вот ветер тучи пыли нагоняет,

            Со стороны степи приходит мутный вал.

            Свет солнца из-за мглы едва сверкает,

            Как будто вечер в полдень враз настал.

            И ветер за окном свистит всё круче,

            И в озере о берег волны бьют.

            Перекати-полей катятся кучи,

            И, повалившись в озеро, плывут. 

LXI.

                 Жизнь бросала меня и кружила,

                 Вроде сильно — а вроде и нет.

                 То с пути заплутать удружила,

                 То подбросила мне верный след.

                 Маяки за кормой уж погасли,

                 Но по носу — ещё не видны.

                 Утро. Звёзды на небе угасли.

                 И ушли в темноту мои сны.

LX.

                 Время для смутной тревоги -

                 В сердце мучительный страх.

                 Слабость и руки, и ноги,

                 Ватными вяжет впотьмах.

                 Ждать больше невыносимо,

                 Ждать непонятно чего.

                 Шаг сделать необходимо,

                 И медлить — хуже всего.

LIX.

         Снова духота парит над полем,

         Пыльные смерчи уходят ввысь,

         Белых облаков взмывают горы, -

         Выше лёгких «перьев» поднялись.

         Гром ворчливо дальний долетает,

         Посинеют тучи над землёй,

         Молнии на синем заблистают,

         Хлынет дождь весенний проливной.

LVIII.

               Задержка! Мы встали на месте,

               И смотрим на тёмную ночь.

               Толпой незнакомою вместе,

               И ждём, кто нам мог бы помочь.

               Хоть нервы из-за опозданья -

               Прекрасны все звёзды в тиши.

               Но — есть! И конец ожиданью.

               Мы ринулись дальше спешить.

LVII.

           Вот вечер за окном багряно-алый,

           И в сердце непонятная печаль.

           И в промежуток этот очень малый,

           Ушедшего бесследно как-то жаль.

           Что не вернётся молодости время,

           И по-другому станет всё теперь.

           И хочется поставить ногу в стремя,

           Уехать, не прикрыв входную дверь. 

LVI.

                Время мчит по секундам, и движется неотвратимо,

                Позади уже долгий и сильно заброшенный путь.

                Впереди — темнота, только звёздочка цели чуть зримо,

                Всё мерцает, с дороги своей не давая свернуть.

                Вот привал и ночлег. И костёр догорит у дороги.

                Отдохнув, подниматься с утра, всё вперёд, и вперёд.

                Много сбито сапог, и в мозолях натёртых все ноги,

                Ты не первый, и ты не последний, всему — свой черёд.

LV.

              Время пройдёт — и уйдут ветераны,

              Память живая горячих тех лет,

              Вновь заровняет земля свои раны, -

              Мирное небо, и мирный рассвет.

              Жизнь без войны увлекает с собою,

              Дни и заботы, дела да дела,

              Но не забудь, как они пред тобою,

              Насмерть стояли, чтоб жизнь дальше шла.

LIV.

               Вечер накануне Дня Победы -

               Соберёмся вместе за столом.

               Вспомним, как тогда сражались деды,

               И свои мы войны вспомянём.

               Не о всех прохожему известно,

               Да и дней Победы нет у нас.

               Но свой долг мы выполняли честно,

               Как от дедов с той Войны — наказ.

 LIII.

                 Ты спишь — а они под землёю

                 Лежат, где сражались с врагом,

                 Навек под пучиной морскою,

                 Затянуты в иле речном.

                 Проснёшься опять на рассвете,

                 И должен ты их не забыть -

                 Кто коротко пожил на свете,

                 Чтоб жизнь ту тебе подарить.

LII.

                Прошли года, но только в День Победы

                Он вновь стоит на трассе под Москвой.

                В Германскую войну сражались деды —

                Теперь он сам в медалях и седой.

                У трассы — обелиск с звездою красной,

                Бои горячие здесь в сорок первом шли.

                Прошла война, но в день весенний, ясный.

                Он будет там, где все друзья легли.   

LI.

            Мы лежим на земле, после бешеной той рукопашной;

            А по нам, вмёрзшим в снег, на Берлин наши танки идут.

            Нам и смерть не страшна, да и это нам тоже не страшно,

            Поскорей бы Победа, и праздничный в небе салют!

            Фронтовая дорога покроется горьким бурьяном,

            Но копни — и земля от костей будет белой, как снег.

            Лишь бы эта Победа не скрылась за гнусным обманом,

            Лишь бы помнили, что значит слово, что ты — «человек»! 

L.

                 В комнате тёмной натоплена печка,

                 Блики сливаются на потолке,

                 Ночь уж давно, и потушена свечка,

                 Мыши шуршат и скребут в уголке.

                 Кот потихоньку влез под одеяло,

                 Пёс под кроватью сопит и пыхтит.

                 И в голове сонных мыслей навалом,

                 Сердце с душою, как прежде, грустит.

XLIX.

                  Время пролетело -

                  Чувства приглушив.

                  Память побледнела,

                  Краски растворив.

                  Прошлое сотрётся,

                  Без теней — под ноль.

                  Отчего же в сердце

                  Бьёт всё та же боль?

XLVIII.

               Я шторы пошире открою,

               Я окна свои распахну,

               Печали за домом зарою,

               И нынче я встречу весну.

               Хоть прожито много, иль мало,

               Потери уже не вернуть -

               Готов начинать я сначала,

               И снова отправиться в путь. 

XLVII.

               Зачем пришла, бессонница,

               В полночной тишине?

               Луна к закату клонится,

               Лучи льют по стене.

               Светло от полнолуния 

               И невозможно спать.

               И жизнь моя, но юная,

               В мечтах пришла опять.

XLVI.

          Вновь взобраться в вагон, снова слушать на стыках колёса;

          И смотреть, как опоры контактной мелькают вдали,

          Или вновь обонять лёгкий запах дымов тепловоза;

          Светофоров зелёных и синих увидеть огни.

          Привокзальных полночных перронов пустых свет лиловый

          И дневных толчея, переездов звонки — всё пройдёт. 

          А пока — красных нет, и уносится поезд мой скорый.

          Моя жизнь, как дорога, стремится по рельсам вперёд.

XLV.

            Снова и пыль, и жара; тёплый ветер

            Смерчики кружит над свежей травой.

            Туч кучевых наберётся под вечер,

            Солнце то выглянет, то скрыто мглой.

            Тени от туч по земле бегут роем,

            И из-за туч бьют лучей веера.

            Можно вздохнуть, наслаждаться покоем,

            Не вспоминать, всё что было вчера. 

XLIV.

            Вот и встретились мы снова,

            Выдержали взгляд.

            Я горел — не то и слово,

            Был тебе бы рад. 

            Только жажда тебя видеть

            Уж прошла давно.

            Не хочу тебя обидеть -

            Но мне — всё равно.

XLIII.

            Темно. Ночь проходит. И воспоминанья

            Гурьбой, словно мошки, кружат в голове.

            События. Мысли. Раздумья. Желанья.

            Проходят, как тени, по чёрной стене.

            Тебя больше нет. И назад не воротишь

            Смертельной болезни исход роковой.

            Твой образ, как тень — это память всего лишь.

            Он тает, скрываем предутренней мглой.

XLII.

             Я вспоминаю изредка тебя,

             И даже как-то раз мне показалось,

             Что у окна стоишь ты, вдаль смотря,

             Но только то другая оказалась.

             Наверно, изменилась ты совсем,

             И не узнать тебя, даже при встрече.

             Лишь в памяти моей живёшь. Зачем?

             И тёплый за окном проходит вечер. 

XLI.

           Я мечтал бы увидеть

           В окнах ранний рассвет.

           Чуть жемчужное небо,

           Звёзд последний привет.

           Красный диск над горами,

           В тучах серых просвет.

           Я мечтал бы увидеть

           В окнах ранний рассвет. 

XL.

                Светлых мечтаний полночное время,

                С воспоминаньями радостных дней

                Перемежаются; льются мгновенья,

                Бег полусонных во мраке теней.

                Ночь пролетает, и радует душу,

                Только вот утро холодный льёт свет.

                Звуки доносятся, лезут сквозь уши.

                Воспоминаний хороших уж нет...

XXXIX.

            Что ж ты вновь терзаешь?

            Совесть, отпусти!

            Тяжело по жизни

            Мне тебя нести.

            Ночь. Опять приходишь -

            Душу обожжёшь.

            Память растревожишь.

            Сердце разорвёшь.  

XXXVIII.

             Ты помнишь ли, кто я, о чём говорили,

             И где побывали мы вместе с тобой?

             Как боли и радости вместе делили,

             И помнишь, до звёзд дотянулись рукой?

             Но смотришь в глаза мне ты с недоуменьем,

             И всё позабыто, забыто — совсем.

             Прощаюсь. И с горьким своим удивленьем

             Ещё извинюсь — сам не знаю, зачем. 

XXXVII.

              Вечерний город кружится

              В отсветах фонарей,

              И на асфальте лужицы

              Сверкают от огней.

              И сквозь листву зелёную

              Мелькают фар огни,

              Дома, во мраке чёрные,

              Не осветят они.

XXXVI.

           В вечер пасмурный серое небо над нами висит,

           Тучи брызгают капли дождя, на восток улетая,

           Неба нет высоты, и до крыш опустился зенит,

           Только сумерки днём, тускло всё и погода такая...

           Но оранжевым светом окрасились крыши домов -

           Под синеюще-серым ползущим покровом дождливым.

           И на западе лентой огня полыхнул горизонт,

           И пробился закат сквозь просвет в облаках молчаливых.

XXXV.

                         Ночь. Над землёй разгораются звёзды,

                         Тихо. От спутников точки ползут,

                         На горизонте недальние грозы

                         Блещут и рокотом знак подают.

                         Полосы туч небеса закрывают,

                         Тихо. Вдруг ветер листвой зашумит,

                         Капли дождя по окну барабанят,

                         В отсветах молний листва заблестит.

XXXIV.

            Вновь горят закаты,

            Тучи опаля;

            Ветер ветви треплет,

            Воздух холодя.

            Свет зари вечерней

            Льётся сквозь окно,

            Стены заливая

            Золотым огнём. 

XXXIII.

           Сесть снова за стол, взявши ручку с бумагой,

           Конверт приготовить, сургуч и печать,

           Писать на страницах о жизни престранной,

           Письмо запечатав, пойти отправлять.

           На этом конверте есть в шесть нулей индекс,

           И адрес стоит — «Просто так, в никуда.»

           Ещё адресат — «Никому». Постоявши

           У почты, смотреть, как с небес льёт вода.

XXXII.

                Никак не потеплеет,

                Жару сменяет дождь,

                Холодный ветер веет,

                И пробирает дрожь.

                Листва уж распустилась,

                Цветы вовсю цветут,

                На них по утру иней,

                И заморозки бьют. 

XXXI.

                  Тучи с гор в море сносит,

                  И срывается дождь.

                  Тенью прошлое просит -

                  Только ты не придёшь.

                  Солнце жжёт сквозь разрывы,

                  Жар над бухтой стоит.

                  И на сердце нарывы

                  Тянут, словно магнит.  

XXX.

                 Сколько ты раз уж в живых оставался,

                 Сколько тебя хоронили уже,

                 Жив вместе с той, что тогда повстречался,

                 Правнуки есть, и покой на душе.

                 Жизнь — как нелепая, чудная сказка.

                 Вроде бы так даже быть не могло,

                 В правдодобности жизнь не нуждалась -

                 Всем, кто тебя хоронили, — назло.   

XXIX.

                Ты зачем пришла во сне,

                Память разбудив?

                Не сказав ни слова мне,

                И глаза открыв?

                Вновь прогнав покой и сон,

                Раны теребя,

                Ты приходишь нынче вновь,

                Не спросив меня.            

XXVIII.

                       Не знаю, полезно ли сердце отдать,

                       Иль просто пустым так оставить,

                       Бояться ли снова тебя потерять -

                       Ночами страшиться представить.

                       Зачем эта мука, когда ты один,

                       И страха потери не знаешь?

                       Но только вот сердцу укажешь, поди,

                       И с ним в поддавки не сыграешь.

XXVII.

              И вновь снега и холод,

              И сколько можно ждать,

              Весна опять уходит,

              И осень лезет вспять.

              Усталость от прохлады,

              Усталость от дождей,

              И нет душе отрады,

              И нет покоя мне. 

XXVI.

                   Разрывается сердце в печали от тех, кто ушёл,

                   Ожидание новой привычки, что нету кого-то,

                   Ночь идёт, и щеки вновь касается каменный пол,

                   Потолок за спиной, звук шагов от пришедших с работы.

                   И страшнее всего оставться с собой на один,

                   Заглянув в пустоту, что осталась внутри, словно пропасть,

                   Ночь. Фонарь. Звёзды в небе сквозь ткани гардин.

                   И зловредная память, что жалит и жалит без спроса.

XXV.

                Старый диван я; и столько увидел,

                Сколько на мне новых жизней  начались.

                Дыры протёрты и пятна все въелись,

                Да и пружины попереломались.

                Слышал я ругань и милые ласки,

                Слышал подсчёты бюджета и слёзы,

                Дети давали мне жуткие встряски,

                В космос летали на мне и на полюс. 

XXIV.

                  Под пологом серым небо,

                  Дождь срывается, шумя,

                  А на горизонте — светом

                  Разливается заря.

                  Между туч лучи сверкают,

                  Пробиваются в просвет.

                  Вот и солнце вновь сияет,

                  Запалив закатный свет.      

XXIII.

                  Жизнь властной рукой увлекает меня,

                  Бросая в глубокие воды.

                  И за поворотом вновь ждёт западня,

                  И пламя, и лёд, и невзгоды.

                  Хоть страшен цунами стремительный бег,

                  Испытывать не перестанет.

                  И ни на секунду покоя мне нет,

                  Что миг — то от жизни экзамен.

XXII.

        Жалеть о том, что сделали,

        Не стоит никогда.

        Пусть пролетели мимо нас

        Весёлые года.

        Представь, с тобой что было бы,

        Коль сбылися мечты.

        И что случилось — лучшее,

        Чем мог представить ты.