LXVIII.
И вот место вновь незнакомо,
И надо опять привыкать, -
К чужому пока ещё дому;
И как неудобна кровать!
Льет время, и ночь ждёт рассвета,
И сна нет, хоть нету и сил.
Привычное брошено где-то,
Как птицей, что дом свой не мил.
LXVII.
Проходит время. Буря поутихла.
Зарубцевались раны на душе.
Засохла роза, что давно поникла,
И в мусорку отправлена уже.
И ваза на столе стоит пустая,
Давно в ней нет прекраснейших цветов.
Лишь память — хоть поблёкла, но живая,
Их краски восстанавливает вновь.
LXVI.
Твой ответ из коротких гудков на моём телефоне,
И молчанье в сети на запросы из лички висят.
Силуэты соседних домов на сплошном сером фоне,
И дождей нудных капли весь день за окном моросят.
Почему я привык так упорно стучаться в закрытые двери?
Верить в чудо, но там где таких не бывает чудес?
Надо бросить немедля, но я всё надеюсь и верю,
Но в ответ — только дождь. И гудки. И молчанье в л/с.
LXV.
Мы расстаёмся, исчезнем навечно,
После всего нам друзьями не быть.
Время не лечит, хоть и быстротечно,
Прошлое фарсом уж не повторить.
Если уж рвёшь — обрывай, всё что было,
Не оставляй ничего за собой.
Время уходит, оно не застыло,
Рвутся остатки от нити живой.
LXIV.
Тяжело в последний раз прощаться,
Уходить, чтоб не вернуться вновь.
Больше в вечной верности не клясться,
И не говорить уж про любовь.
Всё, что было, памяти оставить,
Всё, что будет, горечи разлук.
Всё, что в настоящем — не исправить.
Всё — теперь ты просто друг.
LXIII.
Мы снова стоим у причала,
А мимо буксиры идут,
Осталось нам вместе так мало -
И врозь два пути вновь пойдут.
Курортников рядом немало,
И полночь близка на часах,
Мы снова стоим у причала -
Тогда, лет пятнадцать назад.
LXII.
Вот ветер тучи пыли нагоняет,
Со стороны степи приходит мутный вал.
Свет солнца из-за мглы едва сверкает,
Как будто вечер в полдень враз настал.
И ветер за окном свистит всё круче,
И в озере о берег волны бьют.
Перекати-полей катятся кучи,
И, повалившись в озеро, плывут.
LXI.
Жизнь бросала меня и кружила,
Вроде сильно — а вроде и нет.
То с пути заплутать удружила,
То подбросила мне верный след.
Маяки за кормой уж погасли,
Но по носу — ещё не видны.
Утро. Звёзды на небе угасли.
И ушли в темноту мои сны.
LX.
Время для смутной тревоги -
В сердце мучительный страх.
Слабость и руки, и ноги,
Ватными вяжет впотьмах.
Ждать больше невыносимо,
Ждать непонятно чего.
Шаг сделать необходимо,
И медлить — хуже всего.
LIX.
Снова духота парит над полем,
Пыльные смерчи уходят ввысь,
Белых облаков взмывают горы, -
Выше лёгких «перьев» поднялись.
Гром ворчливо дальний долетает,
Посинеют тучи над землёй,
Молнии на синем заблистают,
Хлынет дождь весенний проливной.
LVIII.
Задержка! Мы встали на месте,
И смотрим на тёмную ночь.
Толпой незнакомою вместе,
И ждём, кто нам мог бы помочь.
Хоть нервы из-за опозданья -
Прекрасны все звёзды в тиши.
Но — есть! И конец ожиданью.
Мы ринулись дальше спешить.
LVII.
Вот вечер за окном багряно-алый,
И в сердце непонятная печаль.
И в промежуток этот очень малый,
Ушедшего бесследно как-то жаль.
Что не вернётся молодости время,
И по-другому станет всё теперь.
И хочется поставить ногу в стремя,
Уехать, не прикрыв входную дверь.
LVI.
Время мчит по секундам, и движется неотвратимо,
Позади уже долгий и сильно заброшенный путь.
Впереди — темнота, только звёздочка цели чуть зримо,
Всё мерцает, с дороги своей не давая свернуть.
Вот привал и ночлег. И костёр догорит у дороги.
Отдохнув, подниматься с утра, всё вперёд, и вперёд.
Много сбито сапог, и в мозолях натёртых все ноги,
Ты не первый, и ты не последний, всему — свой черёд.
LV.
Время пройдёт — и уйдут ветераны,
Память живая горячих тех лет,
Вновь заровняет земля свои раны, -
Мирное небо, и мирный рассвет.
Жизнь без войны увлекает с собою,
Дни и заботы, дела да дела,
Но не забудь, как они пред тобою,
Насмерть стояли, чтоб жизнь дальше шла.
LIV.
Вечер накануне Дня Победы -
Соберёмся вместе за столом.
Вспомним, как тогда сражались деды,
И свои мы войны вспомянём.
Не о всех прохожему известно,
Да и дней Победы нет у нас.
Но свой долг мы выполняли честно,
Как от дедов с той Войны — наказ.
LIII.
Ты спишь — а они под землёю
Лежат, где сражались с врагом,
Навек под пучиной морскою,
Затянуты в иле речном.
Проснёшься опять на рассвете,
И должен ты их не забыть -
Кто коротко пожил на свете,
Чтоб жизнь ту тебе подарить.
LII.
Прошли года, но только в День Победы
Он вновь стоит на трассе под Москвой.
В Германскую войну сражались деды —
Теперь он сам в медалях и седой.
У трассы — обелиск с звездою красной,
Бои горячие здесь в сорок первом шли.
Прошла война, но в день весенний, ясный.
Он будет там, где все друзья легли.
LI.
Мы лежим на земле, после бешеной той рукопашной;
А по нам, вмёрзшим в снег, на Берлин наши танки идут.
Нам и смерть не страшна, да и это нам тоже не страшно,
Поскорей бы Победа, и праздничный в небе салют!
Фронтовая дорога покроется горьким бурьяном,
Но копни — и земля от костей будет белой, как снег.
Лишь бы эта Победа не скрылась за гнусным обманом,
Лишь бы помнили, что значит слово, что ты — «человек»!
L.
В комнате тёмной натоплена печка,
Блики сливаются на потолке,
Ночь уж давно, и потушена свечка,
Мыши шуршат и скребут в уголке.
Кот потихоньку влез под одеяло,
Пёс под кроватью сопит и пыхтит.
И в голове сонных мыслей навалом,
Сердце с душою, как прежде, грустит.
XLIX.
Время пролетело -
Чувства приглушив.
Память побледнела,
Краски растворив.
Прошлое сотрётся,
Без теней — под ноль.
Отчего же в сердце
Бьёт всё та же боль?
XLVIII.
Я шторы пошире открою,
Я окна свои распахну,
Печали за домом зарою,
И нынче я встречу весну.
Хоть прожито много, иль мало,
Потери уже не вернуть -
Готов начинать я сначала,
И снова отправиться в путь.
XLVII.
Зачем пришла, бессонница,
В полночной тишине?
Луна к закату клонится,
Лучи льют по стене.
Светло от полнолуния
И невозможно спать.
И жизнь моя, но юная,
В мечтах пришла опять.
XLVI.
Вновь взобраться в вагон, снова слушать на стыках колёса;
И смотреть, как опоры контактной мелькают вдали,
Или вновь обонять лёгкий запах дымов тепловоза;
Светофоров зелёных и синих увидеть огни.
Привокзальных полночных перронов пустых свет лиловый
И дневных толчея, переездов звонки — всё пройдёт.
А пока — красных нет, и уносится поезд мой скорый.
Моя жизнь, как дорога, стремится по рельсам вперёд.
XLV.
Снова и пыль, и жара; тёплый ветер
Смерчики кружит над свежей травой.
Туч кучевых наберётся под вечер,
Солнце то выглянет, то скрыто мглой.
Тени от туч по земле бегут роем,
И из-за туч бьют лучей веера.
Можно вздохнуть, наслаждаться покоем,
Не вспоминать, всё что было вчера.
XLIV.
Вот и встретились мы снова,
Выдержали взгляд.
Я горел — не то и слово,
Был тебе бы рад.
Только жажда тебя видеть
Уж прошла давно.
Не хочу тебя обидеть -
Но мне — всё равно.
XLIII.
Темно. Ночь проходит. И воспоминанья
Гурьбой, словно мошки, кружат в голове.
События. Мысли. Раздумья. Желанья.
Проходят, как тени, по чёрной стене.
Тебя больше нет. И назад не воротишь
Смертельной болезни исход роковой.
Твой образ, как тень — это память всего лишь.
Он тает, скрываем предутренней мглой.
XLII.
Я вспоминаю изредка тебя,
И даже как-то раз мне показалось,
Что у окна стоишь ты, вдаль смотря,
Но только то другая оказалась.
Наверно, изменилась ты совсем,
И не узнать тебя, даже при встрече.
Лишь в памяти моей живёшь. Зачем?
И тёплый за окном проходит вечер.
XLI.
Я мечтал бы увидеть
В окнах ранний рассвет.
Чуть жемчужное небо,
Звёзд последний привет.
Красный диск над горами,
В тучах серых просвет.
Я мечтал бы увидеть
В окнах ранний рассвет.
XL.
Светлых мечтаний полночное время,
С воспоминаньями радостных дней
Перемежаются; льются мгновенья,
Бег полусонных во мраке теней.
Ночь пролетает, и радует душу,
Только вот утро холодный льёт свет.
Звуки доносятся, лезут сквозь уши.
Воспоминаний хороших уж нет...
XXXIX.
Что ж ты вновь терзаешь?
Совесть, отпусти!
Тяжело по жизни
Мне тебя нести.
Ночь. Опять приходишь -
Душу обожжёшь.
Память растревожишь.
Сердце разорвёшь.
XXXVIII.
Ты помнишь ли, кто я, о чём говорили,
И где побывали мы вместе с тобой?
Как боли и радости вместе делили,
И помнишь, до звёзд дотянулись рукой?
Но смотришь в глаза мне ты с недоуменьем,
И всё позабыто, забыто — совсем.
Прощаюсь. И с горьким своим удивленьем
Ещё извинюсь — сам не знаю, зачем.
XXXVII.
Вечерний город кружится
В отсветах фонарей,
И на асфальте лужицы
Сверкают от огней.
И сквозь листву зелёную
Мелькают фар огни,
Дома, во мраке чёрные,
Не осветят они.
XXXVI.
В вечер пасмурный серое небо над нами висит,
Тучи брызгают капли дождя, на восток улетая,
Неба нет высоты, и до крыш опустился зенит,
Только сумерки днём, тускло всё и погода такая...
Но оранжевым светом окрасились крыши домов -
Под синеюще-серым ползущим покровом дождливым.
И на западе лентой огня полыхнул горизонт,
И пробился закат сквозь просвет в облаках молчаливых.
XXXV.
Ночь. Над землёй разгораются звёзды,
Тихо. От спутников точки ползут,
На горизонте недальние грозы
Блещут и рокотом знак подают.
Полосы туч небеса закрывают,
Тихо. Вдруг ветер листвой зашумит,
Капли дождя по окну барабанят,
В отсветах молний листва заблестит.
XXXIV.
Вновь горят закаты,
Тучи опаля;
Ветер ветви треплет,
Воздух холодя.
Свет зари вечерней
Льётся сквозь окно,
Стены заливая
Золотым огнём.
XXXIII.
Сесть снова за стол, взявши ручку с бумагой,
Конверт приготовить, сургуч и печать,
Писать на страницах о жизни престранной,
Письмо запечатав, пойти отправлять.
На этом конверте есть в шесть нулей индекс,
И адрес стоит — «Просто так, в никуда.»
Ещё адресат — «Никому». Постоявши
У почты, смотреть, как с небес льёт вода.
XXXII.
Никак не потеплеет,
Жару сменяет дождь,
Холодный ветер веет,
И пробирает дрожь.
Листва уж распустилась,
Цветы вовсю цветут,
На них по утру иней,
И заморозки бьют.
XXXI.
Тучи с гор в море сносит,
И срывается дождь.
Тенью прошлое просит -
Только ты не придёшь.
Солнце жжёт сквозь разрывы,
Жар над бухтой стоит.
И на сердце нарывы
Тянут, словно магнит.
XXX.
Сколько ты раз уж в живых оставался,
Сколько тебя хоронили уже,
Жив вместе с той, что тогда повстречался,
Правнуки есть, и покой на душе.
Жизнь — как нелепая, чудная сказка.
Вроде бы так даже быть не могло,
В правдодобности жизнь не нуждалась -
Всем, кто тебя хоронили, — назло.
XXIX.
Ты зачем пришла во сне,
Память разбудив?
Не сказав ни слова мне,
И глаза открыв?
Вновь прогнав покой и сон,
Раны теребя,
Ты приходишь нынче вновь,
Не спросив меня.
XXVIII.
Не знаю, полезно ли сердце отдать,
Иль просто пустым так оставить,
Бояться ли снова тебя потерять -
Ночами страшиться представить.
Зачем эта мука, когда ты один,
И страха потери не знаешь?
Но только вот сердцу укажешь, поди,
И с ним в поддавки не сыграешь.
XXVII.
И вновь снега и холод,
И сколько можно ждать,
Весна опять уходит,
И осень лезет вспять.
Усталость от прохлады,
Усталость от дождей,
И нет душе отрады,
И нет покоя мне.
XXVI.
Разрывается сердце в печали от тех, кто ушёл,
Ожидание новой привычки, что нету кого-то,
Ночь идёт, и щеки вновь касается каменный пол,
Потолок за спиной, звук шагов от пришедших с работы.
И страшнее всего оставться с собой на один,
Заглянув в пустоту, что осталась внутри, словно пропасть,
Ночь. Фонарь. Звёзды в небе сквозь ткани гардин.
И зловредная память, что жалит и жалит без спроса.
XXV.
Старый диван я; и столько увидел,
Сколько на мне новых жизней начались.
Дыры протёрты и пятна все въелись,
Да и пружины попереломались.
Слышал я ругань и милые ласки,
Слышал подсчёты бюджета и слёзы,
Дети давали мне жуткие встряски,
В космос летали на мне и на полюс.
XXIV.
Под пологом серым небо,
Дождь срывается, шумя,
А на горизонте — светом
Разливается заря.
Между туч лучи сверкают,
Пробиваются в просвет.
Вот и солнце вновь сияет,
Запалив закатный свет.
XXIII.
Жизнь властной рукой увлекает меня,
Бросая в глубокие воды.
И за поворотом вновь ждёт западня,
И пламя, и лёд, и невзгоды.
Хоть страшен цунами стремительный бег,
Испытывать не перестанет.
И ни на секунду покоя мне нет,
Что миг — то от жизни экзамен.
XXII.
Жалеть о том, что сделали,
Не стоит никогда.
Пусть пролетели мимо нас
Весёлые года.
Представь, с тобой что было бы,
Коль сбылися мечты.
И что случилось — лучшее,
Чем мог представить ты.
